Мын

Эту историю рассказали мне старые аксакалы на одном кочевье, и я часто вспоминаю ее с тех пор и рассказываю молодежи.

Значит, всемирный фестиваль и конкурс традиционной кочурской музыки в столице Кочуристана. Выступает молодой, но очень энергичный кильмандарчи. Уж и так он умеет, и сяк, и в учумском стиле, и в кочумайском, и танцы такие, и баллады сякие… Отыграл, сидит в первом ряду довольный.

Тут на сцену поднимается старик – то ли поддатый, то ли всегда такой, кильмандар потертый, царапаный даже, струна одна из бараньих жил, другая вроде как от мандолины, да и не строит малость… Посидел молча, потом поиграл немного, потом еще немного посидел. Да и ушел.

И надо же – дают ему первое место на конкурсе. Наш молодой чуть умом не тронулся, бежит в жюри, спрашивает – как так?

— А так, – говорят ему. – Играешь ты лучше, тут вопросу нет. Но вот, понимаешь, мына у тебя нет. Настоящего мына вот нет. У него мын есть, а у тебя нет.

— Да какой еще такой мын? – тот кричит. – Что он вообще такое? Где его взять?

— Что он такое, и где его взять, мы не знаем, – отвечают аксакалы. – Но только вот у него он есть, а у тебя его нет.